Происхождение пульсогемоиндикации.

[СВН 251]

[b]Современные функциональные мониторы.[/b]

Ключевые слова и аббревиатуры.
[b][i]МРТ [/i][/b]– магнитно-резонансный томограф.
[b][i]ПЭТ[/i][/b] – позитронно-эмиссионный томограф.
[b][i]Пульсогемоиндикация[/i][/b] – современный, высокотехнологичный функциональный монитор.

[b]Предшественники пульсогемоиндикации.[/b]

Первые функциональные мониторы появились во второй половине ХХ века. К ним можно отнести, например, так называемые «детекторы лжи». Задачей этой группы приборов была фиксация изменений функционирования человеческого организма в ответ на задаваемые вопросы. Предполагалось, что испуг и внутренняя напряженность испытуемого могут менять и гормональный фон, и мышечную активность, и характеристики дыхания, поскольку вегетативные и телесные реакции плохо поддаются сознательному контролю и могут быть зарегистрированы приборами. В некоторых разработках даже предполагалась возможность фиксации изменений мыслительной активности испытуемого за счёт энцефалографии.
Словом, с развитием технологий «детекторы лжи» «научились» выявлять множество самых разнообразных параметров психофизиологических реакций: от энцефалограммы электрической активности мозга до тремора, кожного потоотделения, а также частоты дыхания, пульса, давления крови и сосудистых реакций. Но все эти приборы и методы решали и решают единственную задачу: измерить стрессовую активность. Поскольку считалось, что если в ответ на вопрос испытуемый так или иначе продемонстрирует такую активность (испугается, например), значит он солгал.
Поэтому при работе с «детекторами лжи» было принято оказывать на испытуемого давление: кричать, угрожать и т.п. Делать всё, что вызывает стрессовую активность. Таким образом, «детекторы лжи» были рассчитаны на очень грубые, значительные нагрузки на испытуемого. И, соответственно, этот опыт невозможно было практически применять в медицинских целях. Хотя сегодня существуют успешные «наследники» функциональных мониторов, «выросших» из детекторов лжи. Это, например, механизмы управления инвалидными колясками, анализирующие энцефалограммы или активность глазодвигательных мышц. Больше того, на военных вертолетах восьмидесятых годов устанавливали устройство, определяющее направление взгляда пилота. Если в боевом режиме пилот куда-то посмотрел, то все вооружение вертолета нацеливалось в направлении взгляда. Пилоту оставалось лишь нажать на гашетку. Или не нажимать.
Принцип анализа функциональных эффектов, несущих значительную информацию, теперь применяется во многих функциональных мониторах. В самых простых устройствах, например, принято различать покой и напряжение. Сейчас даже выпускаются гаджеты к телефонам в виде браслетов на руку, определяющие: «Сколько времени человек спал?» Измеряют эти браслеты всего один параметр: частоту изменения положений самого браслета. Этого вполне достаточно для решения значительного круга задач, начиная от определения количества пройденных шагов (величина физической нагрузки), качества сна (как часто человек ворочался) и до выявления функциональных поражений некоторых органов и систем.
Аналогично устроено большинство современных функциональных мониторов. Они по косвенным параметрам определяют значимые физиологические характеристики человека. Так, использование лобных датчиков поглощения кислорода (оксигемометрии) позволяет оценить активность лобных долей мозга человека. А это значит, что совершенно простыми средствами можно определить способность испытуемого к решению тех или иных задач. Например, тест на определение «IQ» (коэффициента интеллекта) устроен следующим образом. Испытуемому дают сборник логических задач и просят в течение часа решить максимально возможное количество. Количество задач, решённых испытуемым без ошибок, пропорционально коэффициенту интеллекта.
Но тест этот не учитывает активность лобных долей (мыслительную активность). А если испытуемый просто выучил ответы? Ведь учебник с задачами вполне стандартный! Что, если интеллект испытуемого относится не к логической сфере? Таких вопросов множество. А лобные датчики поглощения кислорода сразу позволяют определить мыслительную активность и усталостные эффекты при решении любого круга задач: профессиональных, эмоционально-нравственных, логических и проч.
К концу ХХ века были созданы и очень сложные функциональные мониторы. Самый дорогой из них – это так называемый позитронно-эмиссионный томограф (ПЭТ). Он представляет собой анализатор активности практически любых тканей человеческого организма, но чаще всего используется для определения активности мозга.
Суть в том, что нейроны мозга человека потребляют в основном глюкозу и кислород. На основе этого феномена и действует ПЭТ. Пациенту вводят радиоактивную глюкозу, а затем наблюдают, из каких отделов мозга фиксируется излучение. Излучающие отделы преимущественно и потребляют радиоактивную глюкозу, а значит – активно функционируют.
Что интересно, наблюдаемому пациенту при этом можно давать различные задания и фиксировать: «Как меняется активность мозга пациента?». А можно проводить и чисто физиологические исследования. Например, проводить исследование кожной чувствительности. При многих поражениях, еще не проявившихся клинически, таких как поражение никотином, резко снижается чувствительность периферических тканей. Это может приводить, например, к гангренозным явлениям. А значит, обследование периферической чувствительности бывает иногда совершенно необходимо. Оно позволяет выявить показания, скажем, к переходу от щадящих методов лечения к хирургическому вмешательству. Ответить на вопрос о периферической чувствительности в двадцатом веке мог только ПЭТ. Ведь если при стимуляции некоторых участков кожи мозг не реагирует, значит - чувствительность отсутствует. И именно в таких зонах возможно развитие гангренозных явлений.

[М.Веселова 35]

Уважаемый СВН.
У меня есть такой браслет на руку, о котором Вы пишете. Но он мне сообщает только о количестве пройденных шагов и о том, как я сплю. А о поражениях органов и систем не пишет. У меня что, какая-то не та модель?

[Mumik 9]

У меня тоже есть такой браслет. И я знаю, что имеет ввиду СВН. Там, если Вы посмотрите, есть график - как Вы спали. Там отмечено, в какое время Вы спали беспокойно, а когда сон был глубоким.
Каждый очередной такой график ничего не значит. Но если регулярно в какое-то время Вы спите беспокойно или даже просыпаетесь, то стоит озаботиться. Надо взять книжку - например, Юсупова - и посмотреть: какой системе соответствует время Вашего беспокойства. Выводы, как Вы понимаете, очевидны.
Я, например, вставал с трех до пяти утра. Это время активности легких. Так я всего раза три запустил себе бронхо-легочную терапию. И перестал в это время просыпаться.

[М.Веселова 35]

А где взять книжку Юсупова? Или может быть Вы просто приведете здесь эту табличку?

[СВН 251]

[b]Первый универсальный функциональный монитор.[/b]

В семидесятых годах двадцатого века появился интересный подход к терапии внутренних органов. Все начиналось с так называемого «СВЧ-ножа». Это были всего лишь пятнадцать маломощных СВЧ-излучателей, сфокусированных в одну точку. Каждый из излучателей в отдельности ничего не мог сделать с тканями пациента, но в точке пересечения лучей, все вместе они обеспечивали повышение локальной температуры до 43 градусов Цельсия. Белки при такой температуре коагулируют и ткани разрушаются. Применять это чудо-устройство планировалось для разрушения раковых метастазов.
Точность у «СВЧ-ножа» была низкая, прицеливаться им в метастазы было сложно. В девяностых годах этот прибор заменили «Гамма-ножом», совмещенным с МРТ. А у «СВЧ-ножа» появились интересные «наследники». У этих «наследников» была резко снижена мощность СВЧ-излучения. В результате появилась возможность незначительно, на доли градуса, нагревать любой внутренний орган человека. В связи с таким нагревом активность органа слегка увеличивалась. Как следствие, изменялся кровоток. И по изменению параметров кровотока появилась возможность исследовать функционирование нагреваемого органа. Например, выяснить: как долго орган продолжает быть возбужденным? Какого типа это возбуждение? Разрушает ли это возбуждение другие органы? И многое другое.
Как раз в те времена было опубликовано исследование проф. Р.М. Баевского о характеристиках кровотока. Толчок к появлению универсального функционального монитора и дало совместное появление двух возможностей: «СВЧ-ножа» и кардиографа, на котором были реализованы результаты исследований проф. Р.М. Баевского.
Это еще не было пульсогемоиндикацией. Это был только первый, малопригодный к медицинской практике функциональный монитор. Но вместе с ним появилась возможность исследовать функционирование всех органов и систем человеческого организма.

[СВН 251]

[b]Появление пульсогемоиндикации.[/b]

Последнее время принято говорить о высокотехнологичных направлениях медицины. А что это такое? Чем отличается высокотехнологичный подход от привычного нам «наколеночного»? Когда есть Вася-умелец, который и без всяких компьютеров «на коленке» может все сделать и всех вылечить?
Приведу пример. Появился в девяностых годах интересный способ превентивной терапии инсульта. Иногда холестериновая бляшка обнаруживается при помощи УЗИ в наружной сонной артерии. В этом случае бляшка легко лечится при помощи совсем простого устройства: двух лазерных указок. Дело в том, что стенки сонной артерии имеют внутреннюю структуру кровоснабжения. То есть внутри стенок есть свои кровеносные сосуды, которые и снабжают стенки артерии кислородом и прочим необходимым. Так вот, этот кровоток можно стимулировать именно там, где обнаруживается бляшка. Для этого надо посветить на бляшку красным и инфракрасным лазерами. Тогда инфракрасный свет будет поглощаться гемоглобином, несущим кислород к клеткам (оксигемоглобином), а красный свет будет поглощен гемоглобином венозным (карбоксигемоглобином).
От этого гемоглобин слегка нагреется и увеличится активность клеток, из которых состоят стенки сонной артерии. А потому очень часто бляшка в сонной артерии исчезает.
Ясно, что речь идёт об описании «наколеночного» способа лечения, где требуется гениальный врач, который при помощи копеечных лазерных указок, сеанс за сеансом, в течение полугода возьмется вылечить недуг… А теперь попробуем представить себе способ лечения высокотехнологичный. Ведь бляшки могут образовываться и в недоступных для УЗИ местах: в артериальной сети мозга, в коронарных артериях. И могут образовываться неконтролируемо. В режиме: одну вылечили, другие не заметили.
Вот и приходится пациентам, скажем, после инфаркта, принимать препараты, угнетающие производство холестерина в печени. И наносить поражения печени. А какие альтернативы?
Альтернативы здесь весьма очевидны и доступны. Надо «всего лишь» иметь возможность наблюдения за функциями отдельных артерий, недоступных для УЗИ.
Теоретически – это очень просто. Надо лишь «нагрузить» интересующий нас участок артерии и посмотреть на изменения параметров кровотока. Если возникает стрессовая реакция, значит «запаса прочности» у этого участка артерии просто нет. И в любой момент может случиться неприятность. Вот только, как нагружать недоступные артерии? У хирургов появилась ангиография, когда до коронарных артерий, например, можно добраться при помощи зонда. Но ведь не будешь же зондировать артерии раз в неделю.
Задачу эту в восьмидесятых годах двадцатого века решил проф. Н.А. Арманд. У него получилось очень высокотехнологичное решение. В результате, сегодня любой врач может, например, определить, в какой коронарной артерии имеет место поражение.
Более того, тогда, в восьмидесятых годах двадцатого века, проф. Н.А. Арманд сумел найти не один, а много способов возбуждения недоступных прямому воздействию тканей. И из этого множества видов возбуждений (при наличии функционального монитора) часто удается выбрать такое, которое устраняет поражения.

[b]Доказательства[/b].

В конце двадцатого века функциональный подход с трудом пробивался сквозь недоверие. Ведь «лечение должно быть дорогим, долгим и болезненным». А при такой терапии всё подозрительно легко, да и пациенту не больно. Поэтому потребовалось множество доказательств эффективности функционального подхода, например, в кардиологии.
С началом массового применения ангиографии (обследования сосудов с помощью зонда), доказательства функционального подхода стали очевидными.
Потребовалось лишь:
— Взять объективную картину состояния артерий (провести пациенту ангиографию);
— Провести пациенту функциональную диагностику методом пульсогемоиндикации (применить современный объективный функциональный монитор);
— Сравнить результаты.
Сегодня, в начале XXI века, по пульсогемоиндикации защищены кандидатские и докторские диссертации, написано множество статей, получены свидетельства об испытаниях и сертификации приборов. Сейчас,когда многие врачи ежедневно лечат людей методом пульсогемоиндикации, доказательства полезности и объективности функциональных мониторов кажутся банальными. Но всего лишь двадцать лет назад всё было иначе.

[СВН 251]

Уважаемая М.Веселова. Я сфотографировал табличку, о которой Вы просили. Разместить здесь не могу по техническим причинам. Пришлите мне в личном сообщении Ваш мэйл, и я перешлю табличку Вам.